◁◁◁

Иногда случается, что мимолётный пустяк в нашей жизни не только поднимает настроение в сам миг события, но по прошествии ряда лет, изредка всплывая откуда-то из глубин сознания, каждый раз будит радующее душу забавное воспоминание, благодаря чему становится немножко веселее. Для меня таким эпизодом является авантюрная выходка одного воробья.

Тогда выдался тёплый погожий апрельский день. Я неспешно возвращался домой – с работы отпустили пораньше. Путь от метро пролегал мимо киоска с шаурмой, а поскольку на тот момент пообедать я так и не сподобился, то решил остановиться и утолить голод уличным фастфудом. Расплатившись и дождавшись, когда через окошко в руки отдадут это почитаемое многими изделие из завернутых в лаваш мяса и овощей, я встал недалеко от киоска и принялся с аппетитом уплетать свой сегодняшний обедозаменитель.

Поджаренный лаваш звучно похрустывал и крошился, и я сам того не заметил, когда именно на падающие на землю хлебные осколочки успели найтись желающие – голуби и воробьи, ставшие собираться в паре метров от меня. Отступив на шаг, я, не забывая грызть шаурму для собственного насыщения, намеренно начал отщипывать от лепёшки мелкие части и бросать птицам, что вызвало у пернатых ещё большее воодушевление. Легко было заметить, что воробьи голубей немного сторонятся, хотя боязнью это назвать сложно – они просто предпочитали держаться чуть поодаль, и сизокрылые явно чувствовали себя хозяевами ситуации, с важностью и гордостью хватая упавшие на асфальт кусочки теста. Значительно более скромные по габаритам воробьи в тоже самое время склёвывали не привлекшие голубиного внимания совсем уж мелкие крохи.

И вот в разгар этой импровизированной пичужьей пирушки моей рукой отрывается очередной фрагмент лаваша, но он получается заметно крупнее предыдущих – где-то с ноготь большого пальца. Кусок после броска летит на землю и случайно оказывается ровнёхонько между двумя довольно упитанными голубями. Эти, узрев такой солидный лоскут теста, косятся друг на друга и неспешно, можно даже сказать – величаво, начинают вышагивать в сторону свалившегося на асфальт угощения. Воробьи, разумеется тоже заметили приземление неплохого по размерам куска корма, но поскольку к последнему уже движутся двое авторитетных ребят, они лишь с тоской поглядывают на лавашный обрывок. Тем временем голуби продолжают горделиво переставлять лапы, всё так же косясь друг на друга – складывалось впечатление, что они ещё и телепатическими сигналами обмениваются: «Досточтимый сударь, хочу предложить вам полюбоваться, как я буду трапезничать этим прекрасным лавашом!» – «Не хочу вас расстраивать, уважаемый, но это я имею намерение с удовольствием продемонстрировать ход клевания мною данной снеди!»

В момент, когда голуби подобрались-таки к лавашу на расстояние, достаточное, чтобы просто дотянуться до него клювами, случилось неожиданное. С крыши киоска отчаянно спикировал вниз какой-то худосочный растрёпанный воробьишко. Это тщедушное создание совершило посадку точно у спорного кусочка лаваша, сцапало его своим клювиком и сразу взлетело, натужно махая хиленькими крылышками – было совершенно чётко видно, что ноша для него тяжеловата. Тем не менее, пусть и на пределе своих невеликих сил, высоту воробей набирал не только уверенно, но и довольно быстро. Шустрости его вполне хватило для возвращения восвояси, на крышу киоска, где он, вильнув хвостом, и укрылся от чужих глаз, чтобы спокойно приступить к употреблению заслуженной пайки, уведённой из-под самого носа у слишком самоуверенных и потому нерасторопных голубей. Они, кстати, реально на секунду впали в ступор от такой внезапной дерзости какого-то замухрышки и теперь, уже недоумённо косясь друг на друга, снова обменялись телепатическими сигналами – на этот раз в духе: «Сударь, а это вот сейчас, что такое вообще было?»

Примечательно, что туда, где засел тощий даже по воробьиным меркам проказник со своей добычей, никто из его собратьев и не подумал устремиться, хотя и можно было ожидать попыток отобрать у него вожделенную частичку лаваша – кажется, другие воробьи с уважением отнеслись к выходке этого мелкого и не посмели покуситься на трофей, лихо стащенный у краснолапых претендентов-зазнаек.

Меня же вся эта история рассмешила, вызвав в памяти поговорки «хочешь жить – умей вертеться», «смелость города берёт», «в кругу друзей клювом не щёлкай» и многие другие, им подобные. Дожевав шаурму и отдав остатки лаваша птицам, чтобы среди них не осталось совсем обделённых, я сытый и довольный зашагал прочь, всё ещё не переставая дивиться внезапному поступку смелого и находчивого воробьишки.